Кровь ворона - Страница 48

— Ну, давай же чашу, великая! К тебе иду.

— Успеется… — Ледяная богиня раскрыла ладонь, но вместо кубка на этот раз в ней возник посох. — Я слышала твой зарок. Посмотрим, как честно ты станешь его выполнять.

Посох взревел дурным голосом, изогнулся, как змея, стремительно выпрямился и врезался Олегу в грудь. От страшного удара ведун взмыл в воздух, несколько раз перевернулся через голову и с высоты в несколько метров рухнул спиной на высохшие кости. В глазах плыли круги, грудная клетка была точно раздавлена в мелкую труху, легкие отказывались вдыхать и выдыхать воздух.

— Ты как, ведун? — среди кругов Середин с трудом различил лицо храмового воина Явора. — Ты жив? Что с тобой, ведун? Скажи что-нибудь… Ты цел? Что болит?

— Тоже мне, воин! — показался рядом веселый дружинник, что хвалился удачным переходом через болото с криксами. — С камня, как дитятка годовалый, скатился. Айда за мной, ребята! Вон он — берег со схроном княжеским! И переправа, по которой они огненную реку переходили.

— Нет!!! — попытался крикнуть Олег, вскинуть руку. Но из груди вырвался только слабый хрип, а руку из-за резкой боли в груди поднять не удалось. Ему осталось только смотреть из-под руки волхва, как пятеро удальцов поднимаются на валун, бегут вперед — но продвигаются почему-то медленно, очень медленно. Двое задних развернулись назад, их лица исказила гримаса ужаса. Ратники замахали руками, а потом без видимых причин один за другим попрыгали вниз, в воду. Пять ярких всполохов и запах свежей хвои возвестили о том, что река Смородина приняла и эту жертву.

— Бояри-и-ин!!! — рухнула рядом на колени Даромила и принялась царапать лицо ногтями. — Боярин, сокол ты мой ясный, сердечко мое единственное, радость ненаглядная! Как же это та-а-ак! На кого же ты меня по-окину-у-у-ул! Как же ж я тебя отпу-усти-и-ила!

— Хватит уродоваться, — поднатужившись, прохрипел Олег. — Живой я, живой.

— Живой? — отпрянула девушка. — Живой? — Она сорвала с головы платок, вцепилась пальцами в волосы и с восторгом завопила: — Жи-иво-о-ой!

— Ну-ка, отойди, несчастная, — решительно отстранил ее Явор. — Сказывай, ведун, где болит? Что?

— Грудь…

— А ну, помоги, красавица… — Жрец Святовита расстегнул Олегу пояс, задрал рубаху и изумленно присвистнул: — Ничего себе синячок! Ты же на спину падал, ведун! Откуда?

— Всё равно не поверишь… — прикрыл глаза Середин.

— Лежи тихо, целить стану.

Олег ощутил на груди прохладные руки боевого волхва, напрягся, ожидая новой боли — однако ничего не происходило. Минута за минутой теплеющие ладони то чуть нажимали на место удара, то ослабляли нажим, пока ведун вдруг не понял, что боли больше нет — исчезла.

— Как ты это сделал?! — приподнявшись на локте, Середин в восхищении ощупал грудь.

— А как ты ворона от смерти удерживал?

— Ну, так… — пошевелил пальцами в воздухе ведун, не зная, как вкратце на словах передать древнее искусство лечения внутренней энергией.

— Думаешь, ты самый умный? — усмехнулся в ответ Явор. — Сказывай лучше, что с тобой на мосту приключилось?

— А ты ничего не видел?

— Нет, ничего.

— Тогда точно не поверишь.

— Ты сказывай, сказывай, ведун. Опосля решим.

— А если я скажу, что встретил там… — Олег кивнул на валуны. — Саму богиню Мару, которая ударила меня посохом в грудь, да еще и обругала за плохое поведение?

— Калинов мост — это путь в ее владения, — невозмутимо пожал плечами служитель Святовита. — Отчего же ей и не встретить гостя? Странно токмо, не приняла она тебя. Видать, грешник ты великий, коли даже смерть тебя не берет. Хотя, кто знает. Может статься, и милость это за дела твои благие. Наслышаны мы, как ты нежить по Руси изводишь. Дело славное, но долгое. Верно, боги решили, рано тебе еще погибать.

— В вольном изложении, Мара сказала: на бога надейся, а сам не плошай. — Середин наконец поднялся, отряхнул одежду, подобрал с земли пояс с оружием.

Пришедшее за сокровищами князя Черного войско почти всё толпилось у леска, лишь пара десятков самых отважных витязей рискнули выехать на усыпанный костями мыс, но и те к Калинову мосту, спалившему разом пять человек, приближаться не решились.

— Я так мыслю, Явор, — тихо высказался Середин, — никуда заклятье с этих мест не пропало. Как было заколдованным, так и осталось. Никакого клада мы не получим. Может, просто назад повернуть?

— Разве всё должно случаться сразу? — так же тихо ответил храмовый воин. — Подождать надобно. А ну, и тебе доля какая достанется?

— Ты знаешь какой-то секрет? — резко повернул к нему голову Олег.

— Нет, не знаю. Но если здесь останешься ты и твои красавицы, боярин Чеслав станет вести себя спокойнее, сам понимаешь.

— Какие вы всё-таки корыстные, — усмехнулся ведун. — А я думал, ты от всей души, подружиться желаешь. Хороший ты парень, Явор. И к тому же за сегодняшнее я твой должник. Пошли, юрту поставить попытаемся. Поможешь?

— Отчего не помочь? — пожал плечами волхв. — Токмо место нужно от костей расчистить. Нехорошо на мертвецах жить.

— Вот именно, что уважать мертвых нужно, — согласился Олег. — Поэтому на мысу я лагерь разбивать не согласен. В кустах площадку расчищу. Так моей совести спокойнее.

Когда-то Середин слышал, что кочевники ставят юрту за пару часов. У него с храмовыми воинами и двумя помощницами ушло на это полдня. И это при том, что волхвы, как оказалось, имели в сем деле некоторый опыт. Во всяком случае после того, как Олег посрубал под корень весь кустарник, оставив ветви лежать, где росли, — чтобы хоть какая подушка пол от земли отделяла, они сразу указали место, на которое нужно ставить дверь. А потом долго спорили, в каком направлении нужно выставлять решетки: по солнцу, или против. Ведуну задумываться о таком вопросе и в голову бы не пришло.